Törnfallet
Бродский написал несколько стихотворений по-английски. Не бог весть какие стихи, но гениальность проявляется даже на чужом языке. Одно из этих стихотворений называется Törnfallet. Его невозможно хорошо перевести на русский. Вопрос: что делать переводчику в такой ситуации? Ответ: написать перевод в духе русских стихов Бродского. Ведь Бродский по-русски и по-английски пишет в совершенно разном стиле. И русским стилем вполне можно воспользоваться для перевода английских стихов.
Törnfallet
У шведского луга
мне стало туго,
и плывет в белках
вода в облаках.
По лугу кружится
моя вдовица;
хахалю сплела
из клевера удила.
Мы стали парой
в часовне старой.
Снег дал нам ясность,
был дружкой ясень.
За ней покорный
овал озёрный
зеркальный пресный
был счастлив треснуть.
С моей постели
её блестели
власы златые
на все четыре.
Неподалеку
её высокий
напев про лето,
но песня спета.
Вечерняя темень
в широкие тени
краски украла.
Похолодало.
Взгляд, угасая,
впёр в небеса я.
Венера в небе;
один я с нею.
Törnfallet
There is a meadow in Sweden
where I lie smitten,
eyes stained with clouds'
white ins and outs.
And about that meadow
roams my widow
plaiting a clover
wreath for her lover.
I took her in marriage
in a granite parish.
The snow lent her whiteness,
a pine was a witness.
She'd swim in the oval
lake whose opal
mirror, framed by bracken,
felt happy, broken.
And at night the stubborn
sun of her auburn
hair shone from my pillow
at post and pillar.
Now in the distance
I hear her descant.
She sings "Blue Swallow,"
but I can't follow.
The evening shadow
robs the meadow
of width and color.
It's getting colder.
As I lie dying
here, I'm eyeing
stars. Here's Venus;
no one between us.
Törnfallet
У шведского луга
мне стало туго,
и плывет в белках
вода в облаках.
По лугу кружится
моя вдовица;
хахалю сплела
из клевера удила.
Мы стали парой
в часовне старой.
Снег дал нам ясность,
был дружкой ясень.
За ней покорный
овал озёрный
зеркальный пресный
был счастлив треснуть.
С моей постели
её блестели
власы златые
на все четыре.
Неподалеку
её высокий
напев про лето,
но песня спета.
Вечерняя темень
в широкие тени
краски украла.
Похолодало.
Взгляд, угасая,
впёр в небеса я.
Венера в небе;
один я с нею.
Törnfallet
There is a meadow in Sweden
where I lie smitten,
eyes stained with clouds'
white ins and outs.
And about that meadow
roams my widow
plaiting a clover
wreath for her lover.
I took her in marriage
in a granite parish.
The snow lent her whiteness,
a pine was a witness.
She'd swim in the oval
lake whose opal
mirror, framed by bracken,
felt happy, broken.
And at night the stubborn
sun of her auburn
hair shone from my pillow
at post and pillar.
Now in the distance
I hear her descant.
She sings "Blue Swallow,"
but I can't follow.
The evening shadow
robs the meadow
of width and color.
It's getting colder.
As I lie dying
here, I'm eyeing
stars. Here's Venus;
no one between us.
Запоздалая реакция
Спасибо за замечания. Свой перевод анализировать и тем более оценивать мне трудно. О каких удачных местах вы говорите, я более-менее представляю. О недостатках - тоже понятно, я подумаю.
Что я думаю о вашем переводе.
Вы переводите "50-летнего Бродского на него же 30-летнего". Как сказал antongopko, вы
"крутите его, вертите так и сяк. И это единственный способ что-то увидеть и понять".
Почему нет. Можно все, если не придерживаться понятия "священная корова".
Принимая как идеал, что переводя, пытаешься не только анализировать формальные признаки поэзии автора, но и в возможной для себя степени стать как бы им - вы, условно говоря, превращаетесь в сорокалетнего Бродского. "Пьяцца Маттеи" написана не в тридцать, в сорок лет. Но и там процент вульгаризмов значительно ниже, чем у вас - разве что обращать внимание только на первые строфы.
Прочтите свой перевод, попробовав вжиться в 50-53летнего Бродского (написано в 90-93 гг.). Человек в 50 - авторитетно говорю вам :) - совсем не тот, что в сорок. В данном же случае тем более это другой человек. Наконец-то семья, наконец-то ребенок. Нежность к жене (я читала его письма другу) ревность, страстное желание жить и отсутствие иллюзий по поводу своего здоровья.
Все эти лихие выверты в тридцать и даже сорок с эпатажем и вульгаризмами становятся неинтересными - прочтите четвертый, последний том, где они? Единичные случаи, как память об ушедшем детстве.
Осталось мастерство, осталась самоирония.
Вульгаризмов в стихотворении нет совсем.
Что касается двустопного ямба - там он, если заметили, выдерживается совсем не строго. Строгое же выдерживание этого размера в вашем переводе придает стихотворению скорее легковесность, чем легкость.
Вот за парарифмы спасибо.
В целом же ваш перевод мне кажется скорее "упражнением на тему", чем переводом.
Понимаю, вы не согласитесь со мной. Но буду рада, если сказала хоть что-нибудь полезное.
Re: Запоздалая реакция
Вы неправы с размером - у меня довольно близко к оригиналу со всеми его сбоями, никакого выдержанного размера у меня нет.
Вы правы с вульгаризмами - в оригинале их нет, а у меня два: хахаль и впёр. Оба в манере Бродского, свободно позволявшего и про "злых корольков и визгливых сиповок".
Вы можете попробовать переделать свой перевод под позднего Бродского. Замените связки грамматические на пунктуационные, уплотните и утяжелите текст. Должно получиться, если понадобится - подсоблю.
Re: Запоздалая реакция
А перевод 130 сонета может у вас, мне кажется, хорошо получиться. Не хотите попробовать? Маршак был деликатным человеком и очень смягчил Шекспира :).
Re: Запоздалая реакция
На всякий случай, если Вы еще не прочитали, вот ссылка на лучшее:
http://www.philology.ru/linguistics1/gasparov-01e.htm
Re: Запоздалая реакция
Сохранить в переводе точность эмоции или точность слова? Есть еще третье, не менее важное - точность стиля. То, что алгеброй, к счастью, поверить невозможно. Хотя - кто их знает, этих исследователей.:)
Я только сейчас сообразила, что вы называете "перевести под". Меня напрягло это слово, но сейчас я подумала, что если бы было написано "в стиле", сочла бы это нормальным.
Еще раз спасибо - и за беседу, и за новую для меня информацию.