![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
burrruУ греков в царстве мертвых есть луга асфоделeй. Там обитают тени людей, не совершвших ни преступлений, ни героических деяний. Я не знаю, как на древнегреческом будет "интеллигент". Вчера на прогулке в лесу видели асфодель.
Не случайно Бродский упоминает Харона и асфодели в знаменитой эпитафии. Иосиф Александрович написал ее, когда ему в США сообщили о смерти давнего советского приятеля. Любопытно, что известие оказалось ложным, а приятель пережил автора.
На смерть друга
Имяреку, тебе, ― потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, ― от меня, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса ―
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей ―
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
Ну, и чтобы снизить пафос, комментарий к тексту. Корольками и сиповками на тюремном жаргоне называли женщин в зависимости от того, как высоко у них расположена вагина.
Не случайно Бродский упоминает Харона и асфодели в знаменитой эпитафии. Иосиф Александрович написал ее, когда ему в США сообщили о смерти давнего советского приятеля. Любопытно, что известие оказалось ложным, а приятель пережил автора.
На смерть друга
Имяреку, тебе, ― потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, ― от меня, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса ―
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей ―
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
Ну, и чтобы снизить пафос, комментарий к тексту. Корольками и сиповками на тюремном жаргоне называли женщин в зависимости от того, как высоко у них расположена вагина.
