10000 строк

В лондонской национальной галерее хранится незаконченная картина неизвестного автора «Мадонна с младенцем, Иоанном Крестителем и ангелами».



Не нужно быть большим специалистом в искусстве, чтобы понять, что картину писал один из самых выдающихся художников Итальянского Возрождения. Идеальная анатомическая точность, гармоничная композиция, одухотворённость лиц, естественность поз - всё это сужает список кандидатов в авторы до 5-10 самых великих художников. В данный момент считается, что автор - Микеланджело. И вот почему.

Это дельфийская сивилла Микеланджело.



Если мы посмотрим внимательно на её улыбку, то заметим, что у неё три верхних резца.



На самом деле у неё пять верхних резцов. Есть такая безвредная, но часто встречающаяся аномалия - гиперодонтия. У людей с гиперодонтией спереди вырастают три верхних резца, а за ними, во втором ряду ещё два, поменьше.

Микеланджело в совершенстве знал анатомию, и гиперодонтия изображена у нескольких его персонажей. Самый примечательный из них - Христос в Пиете.



Если просмотреть сверху, то можно разглядеть зуб ровно в середине, как у дельфийской сивиллы.



Есть разные спекуляции о том, что это означает. Впрочем, ни одна из них не достоверна. Я считаю, что 33 зуба указывают на возраст Христа, но это лишь моё мнение. А теперь вернёмся к картине неизвестного автора и посмотрим на профиль младенца Христа.



Некоторые исследователи видят в этом профиле два ряда верхних рецзов. Если это так, то авторство Микеланджело неоспоримо.

Волшебство и магия у Шекспира встречаются часто: призрак является Гамлету, ведьмы пророчат Макбету, весёлые чудеса случаются во «Сне с летнюю ночь», колдун управляет стихиями в «Буре». А вот суперспособности есть только у одного персонажа Шекспира.

На лондонской сцене суперспособности захватили внимание зрителей в 1592 году - когда Кристофер Марлоу написал пьесу «Доктор Фаустус». Но если у Марло заглавный персонаж получает способности от нечистой силы, то у Шекспира всё обходится без мистики и чудес. И в 1593 году Шекспир представляет публике своего суперзлодея, своего великого горбуна, своего ужасного герцога Глостера - будущего короля Ричарда Третьего. Суперспособность Ричарда состоит в том, что он способен убедить кого угодно в чём угодно. К примеру, он приходит на похороны человека, которого убил, и убеждает невестку покойного (мужа которой Ричард тоже убил) выйти за себя замуж. А после её смерти Ричард убеждает вдовствующую королеву, сыновей которой он убил, выдать за себя замуж её дочь.



В наши дни Ричард Третий может показаться маньяком с матримониальной обсессией, но современникам его поступки были понятнее, ведь они знали историю принца Хэмфри, который тоже носил титул герцога Глостера, но на одно поколение раньше. Молодой, красивый, смелый и образованный принц был любимцем всей Англии.



Он сражался вместе со своим братом, королём Генрихом Пятым в битве при Азенкуре. В том бою Хэмфри был ранен и выбит из седла, но король сам защищал его и отбивал атаки французских рыцарей. Позже Бургундский герцог Жак Бесстрашный захотел вести переговоры с Генрихом, но вопреки своему прозвищу, испугался приехать. Тогда Хэмфри сам отправился к французам в заложники на время переговоров. Хэмфри был хорошо образованным английским принцем чуть ли не впервые за полтысячи лет, со времён Альфреда Великого. Он покупал, читал и собирал книги. Это сейчас звучит банально, но в те времена книги были ценны и малодоступны. Когда в пьесе Марло доктор Фаустус пытается откупиться от ада, он предлагает взамен свои книги. Вся библиотека Оксфордского университета на тот момент составляла лишь 20 томов. А герцог Хэмфри подарил Оксфорду целых 280 новых книг! До сих пор в библиотеке Оксфордского университета флигель старинных книг носит имя Хэмфри. (Кстати, туда категорически запрещено заходить со свечами или лампадами, и за много веков исключение сделали только для одного человека - как вы думаете, для кого? Ответ в первом комментарии.)



Свой первый брак Хэмфри заключил в государственных интересах с дофиной и наследницей голландских земель. Но земли получить не удалось, а Хэмфри тем временем влюбился во фрейлину. Он развёлся с дофиной и женился на фрейлине.

Когда умер Генрих Пятый, Хэмфри хотел выполнить его завещание и стать регентом при малолетнем племяннике. Но государственный совет не позволил ему стать регентом и постепенно отстранил от власти. Потом жену Хэмфри обвинили в колдовстве и заточили в крепости. А спустя несколько лет его арестовали и он умер через несколько дней после ареста. По заявлению властей - от естественных причин. Но всем было ясно, что причина несчастий герцога в его праве на английский престол. В народной памяти он остался под именем «добрый герцог Хэмфри». В Вестминстерском аббатстве возле места, которое считалось его надгробием, прогуливались бедные английские сквайры, и с тех пор выражение «обедать с герцогом Хэмфри» означает «остаться без обеда». Естественно, в исторических хрониках Шекспира есть персонаж Хэмфри, герцог Глостер. Не удивительно, что это практически единственный абсолютно положительный персонаж среди паноптикума интриганов и убийц.

Теперь поступки Ричарда, герцога Глостера становятся несколько понятнее. Его брат, король Эдуард Четвёртый, болен. Современникам Шекспира было очевидно, что смерть Эдуарда нарисует на горбатой спине Ричарда большую мишень. И раз уж в такой же ситуации убили доброго герцога Хэмфри, то у Ричарда единственный шанс - захватить и удержать трон любой ценой. Что он и пытается сделать, используя свою суперспособность. Любопытен диалог Ричарда с матерью, герцогиней Йоркской:

Герцогиня Йоркская

О нет, где ты - там места нет усладам.
Клянусь крестом, ты мир мне сделал адом!
Рождаясь, ты мне много мук принес;
Ты в детстве вспыльчивым, упрямым рос;
Ты был угрюмым и свирепым в школе;
В дни юности - неистов в ратном поле;
В дни зрелости - коварен и хитер;
Ты мягче стал, но тем опасней в злобе.
Хоть час мне назови, когда ты мне
Доставил радость.

Король Ричард

Да, вы правы. Впрочем,
Я как-то был оставлен без обеда,
И ваша милость ели без меня, -
Вот вам и радость. Я противен вам?
Так двинусь в путь, чтоб вас не раздражать.

В оригинале диалог выглядит так:

DUCHESS

No, by the Holy Rood, thou know’st it well.
Thou cam’st on earth to make the earth my hell.
A grievous burden was thy birth to me;
Tetchy and wayward was thy infancy;
Thy school days frightful, desp'rate, wild, and furious;
Thy prime of manhood daring, bold, and venturous;
Thy age confirmed, proud, subtle, sly, and bloody,
More mild, but yet more harmful, kind in hatred.
What comfortable hour canst thou name,
That ever graced me in thy company?

RICHARD

Faith, none but Humfrey Hower, that called your Grace
To breakfast once, forth of my company.
If I be so disgracious in your eye,
Let me march on and not offend you, madam.

Никто не знает наверняка, что означают слова «Humfrey Hower». Самая распространённая версия, что это искажённое Humphrey hour, а Ричард намекает на выражение «обедать с герцогом Хэмфри» и отчасти на сходство своей ситуации с судьбой доброго герцога Хэмфри. Действительно, слово hour раньше писалось как Hower. Но полной уверенности у исследователей нет.

Законы линейной перспективы очень просты: выберите справа и слева от картины по одной точке и сведите к ним все горизонтальные линии образа. Если эти две точки будут высоко, то получится вид сверху, а если низко - снизу.



Знание законов перспективы использовали многие художники Возрождения. Но наиболее примечателен в этом Андреа Мантенья. В своём родном городе Падуа в капелле Овертари он нарисовал серию фресок об апостоле Иакове. Одну из фресок часто называют «Апостол Иаков по дороге на казнь».



Легко видеть, что точки перспективы расположены настолько низко, что вся сцена выглядит как вид с земли. Почему? За полтысячи лет люди подзабыли язык мастеров Возрождения, но мы по мере сил попробуем его... возродить, да?

Во-первых, название фрески не совсем такое - точнее её называть «Miracolo di san Giacomo», то есть «Чудо апостола Иакова». Что же это за чудо? Согласно легенде, апостол Иаков был приговорён к смерти по обвинению писца Иосии. По пути на казнь Иосия сопровождал Иакова. Когда они проходили мимо одного паралитика, тот обратился к апостолу с просьбой об исцелении. Иаков исцелил паралитика, а писец, увидев это чудо, бросился перед апостолом на колени и попросил его окрестить. Апостол окрестил писца, и в конце пути их казнили уже обоих.

Во-вторых, как мы уже заметили, точки перспективы расположены крайне низко. А в-третьих, напрашивается вопрос - если это чудо исцеления паралитика, то где же сам паралитик?

И теперь становится понятен блестящий замысел Мантеньи: эта фреска представляет собой вид на чудо со стороны паралитика. Он, исцелённый, всё ещё лежит на земле и видит как новообращённый писец стоит на коленях, как апостол крестит его, как римские омоновцы прессуют толпу, как флаг замотался на древко, и небо где-то далеко. Жизни апостола и писца оканчиваются, а жизнь паралитика, фактически, начинается - какой он сделает выбор, когда встанет? куда пойдёт? кем будет?

Старые мастера хороши тем, что не только интересно рассказывают и позволяют сопереживать, но и задают важные вопросы. Надо только понимать их язык.

Самая известная картина Мантеньи, «Мертвый Христос», тоже хитроумно использует перспективу.



Здесь Мантенья сознательно искажает законы перспективы. Он делает ступни Христа намного меньше, чем положено по пропорциям перспективы, чтобы внимание зрителя было сосредоточено на теле, на лице и на едва заметном нимбе. Наглядно убедиться в искажении поможет кинематограф. У хороших режиссёров есть фишка - они частенько располагают один из кадров картины по какой-нибудь классической картине. Андрей Звягинцев в фильме «Возвращение» для такого приёма выбрал эту картину Мантеньи. И мы видим, что при правильной перспективе картина выглядела бы несравненно слабее.



Старые мастера особенно хороши тем, что знали, когда и как нужно нарушать правила. Надо только понимать их язык.

Захожу с дочкой в тель-авивский художественный музей. Ей не в первой, и в зале импрессионистов она привычно подходит к картинам, медленно отступает на несколько шагов и видит, как из мазков появляется изображение. Я понимаю, что пора учить другому важному стилю и мы идём в зал современного искусства. «Что это, пап?» - спрашивает она про нечто на стене. «Это фигня!» - отвечаю. Она недоверчиво хихикает.
- Смотри, даже мы с тобой можем так нарисовать?
- Да...
- Значит, это фигня. А вот тут ты понимаешь или узнаёшь хоть что-то?
- Нет...
- И это фигня! А тут видишь, что картина не отличается от фотографии чего-то совсем неинтересного?
- Да!
- Что это?
- Фигня?..
- Умница!
К концу зала дочка безошибочно определяла фигню. Но на одном портрете я её остановил.
- Видишь, тут художник нарисовал себя и свою жену в профиль нос к носу, на фоне пейзажа, а на художнике алые шапка и рубашка? Это уже не фигня, тут нам напоминают про один знаменитый портрет.
Достаю телефон и показываю дочке двойной портрет герцога Урбино с женой кисти Пьетро делла Франческа.
- Это был крутой мужик. Звали его герцог Монтефельтро, что по-нашему - герцог войлочной горы. В одном бою ему выбили правый глаз, поэтому герцог нарисован левой стороной. А ещё он был правша и, потеряв правый глаз, сражаться правой рукой ему было не очень удобно, потому что он хуже видел удары с правой стороны. И тогда герцог велел своему врачу отрезать кусочек носа возле глаз. Вот поэтому его профиль такой странный. И запомни важное правило: чтобы хорошо отличать фигню, надо хорошо знать классику!

Бернини пытался превзойти Микеланджело. И даже изваял своего Давида - полную противоположность прославленной скульптуры. У Микеланджело Давид стоит неподвижно и ровно, а у Бернини он делает шаг и собирается раскрутить пращу. У Микеланджело Давид спокоен, а у Бернини - прикусил нижнюю губу от напряжения. У Микеланджело - совсем юный, у Бернини - постарше.



Есть ещё одно различие, которое было очевидно современникам великих скульпторов, но мало кому понятно в наши дни. Несмотря на то, что оба держат в руке пращу, у Микеланджело Давид - цивильный, а у Бернини - военный. Пропорции тела у скульптуры Микеланджело классические: голова составляет одну восьмую часть от роста. А у Бернини голова составляет одну десятую - именно так во времена Возрождения было принято изображать военных. Что в общем не лишено оснований...



Кстати, Витрувианский человек да Винчи это не источник мемасиков, а заглавная литера в алфавите Возрождения.



Ну и песенка в тему.

В сказке про хоббитов судьбы стран и народов зависят от кольца. Это бы выглядело наивно, но так получилось, что в реальности судьбу величайшей империи мира тоже решило одно кольцо. И небольшое культурное недопонимание. Но обо всём по порядку.

После Второй Мировой войны многие американские солдаты женились на английских девушках. Когда исследователи опросили такие пары о том, как шло ухаживание, то жены-англичанки сказали, что всё было хорошо, но их будущие мужья очень рано предложили заняться любовью. А когда опросили мужей, те сказали в точности то же самое: всё было ок, но будущие жёны очень рано предложили заняться любовью. Прифигевшие исследователи в итоге выяснили, что разгадка - в поцелуе. В США в процессе ухаживания поцелуй случается в начале - на одном из первых свиданий, когда до секса ещё далеко. А в Англии - наоборот: пары целуются в конце ухаживаний и секс идёт сразу за поцелуем. Соответственно, на одном из первых свиданий американский парень целовал английскую девушку... и дальнейшее понятно.

В V веке Римской Империей правил Валентиниан Третий. У него была старшая сестра Гонория. Чтобы её дети не могли претендовать на трон, Валентиниан велел выдать её замуж за старого константинопольского сенатора. Тогда Гонория решила попросить помощи у короля гуннов Аттилы и послала ему просьбу о спасении. А в те времена знатные римляне, чтобы удостоверить подлинность просьбы, часто присылали свои именные кольца. Так сделала и Гонория. Но Аттила, получив её кольцо, решил, что она предлагает ему руку и сердце. Он принял предложение, поднял войска и пошёл на Рим. Дальнейшее известно.

Сухое дерево упоминает пророк Иезекиель: «И узнают все дерева полевые, что Я – Господь, высокое дерево понижаю, низкое дерево повышаю, зеленеющее дерево иссушаю, а сухое дерево делаю цветущим: Я – Господь, сказал и сделаю.»

Эта фраза дала название Братству Сухого Дерева, куда в XV веке входила европейская правящая элита, включая бургундских герцогов Филиппа Доброго и Карла Смелого. Один из членов братства, Ансельм Адорнс заказал художнику Петрусу Кристусу картину. Так появилась одна из самых удивительных голландских картин XV века - «Мадонна Сухого Дерева». Есть несколько версий, что обозначают 15 букв А на картине. Я предполагаю, что Петрус Кристус упомянул многочисленное семейство Ансельма Адорнса - на момент написания картины у Ансельма и его жены было 13 детей.

Стихотворение "Молитва" Гийоры Фишерa, который потерял сына во время операции "Защитная стена".

А когда я один
доживу до седин
и, смотря в никуда,
я спрошу вас: "Когда
он придёт навестить?"
Не надо мне отвечать,
что он пал много лет тому.
Скажите:
"Он был здесь вчера,
и сказал, что придёт завтра".

Простая, интуитивная, но всё же нетривиальная техника заключается в потерях. Персонаж теряет разум и память. Автор потерял сына и, вероятно, значительную часть смысла жизни. А стихотворение теряет сперва рифму, потом размер и становится прозой - то есть, теряет сущность. Но превращается в искусство. Грустное искусство. Сегодня День памяти погибших израильтян. Светлая память.

Оригинал:

Ум важнее ресурсов. В июне 1941 года Михаилу Львовичу Горрикеру нужно было замедлить продвижение фашистов. Горрикер был удивительным человеком - еврей, родившийся за чертой оседлости, он в юности работал кузнецом, получил два Георгиевских креста за подвиги в Первую Мировую, и дослужился до генерал-майора технических войск в Красной Армии. А из ресурсов у Горрикера была только железная дорога. И тогда Горрикер придумал противотанковые ежи. Рельс пилили на куски метра по полтора и сваривали три куска вместе. Танк, наехав на такого ежа, поднимался и не мог двигаться дальше. С помощью ежей удалось немного замедлить наступление фашистов.

Ещё хуже с ресурсами было у македонского принца Филиппа. После внезапной гибели старшего брата, Филипп оказался на троне страны, которую готовы были разорвать на части воинственные и агрессивные соседи. А из ресурсов у Филиппа был только кизил. Ну, такое дерево с кисловатыми ягодами и узловатым упругим стволом. Значительную часть юности Филипп, как и полагалось в те междоусобные времена принцу небольшой страны, был заложником. Время это он провёл с пользой: познакомился с великим фиванским полководцем Эпаминондом, от которого научился греческому военному искусству.

Военная премудрость греков сводилась к двум правилам: "Сражаться надо строем" и "Сражаться надо копьями". Когда на строй греческих копейщиков нападала толпа, каждый боец из толпы получал удары не только от грека, с которым он сражался, но ещё от одного или двух соседей грека по строю. Таким образом, строй греков эффективно превосходил в 2-3 раза любую огромную, но малоорганизованную орду. Проблема Филиппа была в том, что его соседи тоже знали эти нехитрые правила, а их ряды копейщиков были больше и вооружены лучше.

И тогда Филипп воспользовался кизилом. Он вооружил второй ряд копейщиков длинными кизиловыми копьями. И теперь каждый боец из вражеского строя получал удары не только от македонца, с которым он сражался, но ещё и от македонца, который стоял за первым. Вслед за вторым рядом длинные копья получили остальные ряды. Упругие кизиловые копья позволяли даже из пятого ряда доставать врагов, напавших на первый ряд. И в битве строя на строй македонская фаланга неожиданно для всех стала эффективно превосходить в 4-5 раз любую другую греческую армию. Неудивительно, что с таким преимуществом Филипп завоевал Грецию, а его сын Александр - Азию.

У фаланги есть слабость - она крайне уязвима для кавалерийской атаки с фланга. Поэтому новое армейское построение греков было таким: в центре очень широкая фаланга, которую с флангов прикрывает конница. Как правило в фаланге было восемь рядов, а элитная конница располагалась с правой стороны. Там её возглавлял полководец, а боевой дух фаланги сильно зависел от её веры в способность полководца прикрыть фланги. Именно поэтому для юного Александра Македонского было так важно перед всеми укротить Буцефала - смелость, ум и умение управляться с лошадьми гарантировали поддержку армии.

Во время завоевания Азии решающим стражением для Александра стала битва с персами при Гавгамелах. Как и положено, конница Александра защищала правый фланг греков, а конница Пармениона - левый. Персидский царь Дарий применил любопытную стратегию: он рассыпал справа от македонской фаланги огромное количество чеснока и ударил основными силами своей конницы по левому флангу греков. Чеснок в данном случае это не овощ. Это миниатюрный противотанковый ёж - маленькие железные колючки, останавливающие конницу. Наступивший на чеснок конь теряет подвижность примерно так же, как наехавший на ежа танк. Метод этот весьма эффективен. К примеру, в бородинском сражении уланы маршала Понятовского не могли обойти левый фланг русской армии, потому что там было рассыпано больше тысячи тонн чеснока.

Дальше в битве произошло три события: Александр обнаружил чеснок и увел своих всадников вправо, персидская конница начала одолевать Пармениона, греческая фаланга смела своих врагов, и Дарий бросился бежать. В этот момент у Александра был выбор - прийти на помощь Пармениону или броситься в погоню за Дарием. Пленение Дария обеспечивало Александру победу в войне и окончательный захват Персии. На Пармениона Александру было плевать - несколько месяцев спустя Александр заподозрит в измене сына Пармениона и велит убить их обоих. Но долг перед фалангой для македонского царя оказался важнее всего. Александр привел свою конницу на левый фланг и отбил атаку.

Дария зарезали свои. Александр завоевал Персию и вскоре умер. Его сын был слишком мал, чтобы править, и полководцы-регенты поделили империю на три части: в Македонии обосновался Антипатр, в Египте - Птолемей, в Персии - Пердикка. Но сын Александра подрастал и всем было ясно, что война за куски империи неизбежна. Началась она, как водится у греков, из-за женщины.

Тут Шахерезада прекращает дозволенные речи и убегает в гости. Продолжение следует.

Даниэль Ициг занимал официальную должность "придворный еврей" при прусском королевском дворе во второй половине 18-го века. То есть, он был королевским банкиром и директором монетного двора. Ициг любил музыку, а в его доме был культ Бахов - малоизвестного тогда Иоганна Себастьяна и гораздо более популярного Карла Филиппа Эммануила, одного из сыновей Иоганна Себастьяна. Дочерям Ицига преподавал музыку один из учеников Иоганна Себастьяна, и человечество многим обязано этим дочерям. Фанни Ициг вышла замуж за венского банкира и открыла в Вене музыкальный салон. Она сдавала жильё Моцарту и снабжала Моцарта нотами Баха. Сара Ициг вышла замуж за берлинского банкира и открыла в Берлине музыкальный салон. Она продолжила учиться музыке у Вильгельма Фридмана Баха (старшего сына Иоганна Себастьяна) и выступала с концертами, на которых играла музыку Бахов. Коллекция её салона - основной источник нот Баха и тех его сыновей, которые работали в Германии. Для Сары и её сестры Ципоры был написан последний концерт Карла Филиппа Эммануила Баха - редкое и очаровательное сочинение для клавесина и пианино.

Белла Ициг вышла замуж за другого берлинского банкира и передала любовь к музыке своей дочери Лее, неплохой пианистке. В те времена в Германии был период относительного культурного либерализма и толерантности. Многие евреи тогда принимали христианство, и Лея окрестила своего сына. Когда этому талантливому мальчику исполнилось 14 лет, бабушка Белла подарила ему на Рождество 1823 года семейную реликвию - манускрипт неопубликованных "Страстей по Матфею" Иоганна Себастьяна Баха. Шесть лет спустя внук поставил "Страсти по Матфею", и немецкие антисемиты ворчали: мол, как получилось, что этот выкрест вернул христианскому миру лучшую религиозную музыку. Внука звали Феликс Мендельсон.