10000 строк

Римская Империя и тот прогресс, который она принесла человечеству, привели к тому, что идея империи - единого государства, объединяющего цивилизованные народы - стала весьма популярна в Европе. Через три века после падения Рима франки попытались объединить Западную Европу в страну, которая достигла пика при Карле Великом, но пришла в упадок к концу IX века. И тогда в Западной Европе начались лихие 900-е. Это было время междоусобиц, разрозненности, нестабильности и дикости. Местные царьки и князья свергали и ослепляли друг друга, римские папы отлучали и душили один другого, но посреди этого бардака толковый германский правитель Оттон сумел объединить многие европейские земли в Священную Римскую Империю.

И хотя много веков спустя Вольтер остроумно съязвит, что эта страна не была ни священной, ни римской, ни империей, тем не менее, нечто общее с Римом у неё было. И это не фантомное право на правление Европой, а безобразная римская система счисления. В те времена в Европе ещё не знали арабских цифр, а все подсчёты велись цифрами римскими. К примеру, Оттон короновался в CMLXII году, по-нашему в 962. Нормальный человек может читать, складывать и при определённой сноровке вычитать римские цифры. Умножение потребует уже серьёзных усилий, а что касается деления... ave, Caesar, morituri te salutant.

Вы когда-нибудь пробовали управлять империей, не имея возможности нормально считать?! Вот, и Оттон был от подобной ситуации не в восторге. На его счастье примерно в 940 году, посреди полудикой Франкии, в крестьянской семье родился гениальный мальчик по имени Жербер. Про его детство ничего достоверно не известно, но мы знаем, что подростком он вступил в небольшой монастырь в Орийяке, а монастыри в те годы были оплотами грамотности. Способности Жербера настолько впечатлили настоятеля монастыря, что он попросил заехавшего туда барселонского графа Боррелля Второго взять юного монаха с собой в Испанию. А Испания в те времена была центром цивилизации, поскольку там находился Кордовский халифат, где хранились труды арабских математиков и астрономов, а также переводы античных учёных.

Халифат был полной противоположностью тому, что в наши дни называют этим словом. Халифом в Кордове тогда был аль-Хакам Второй - покровитель наук и искусств, а также собиратель книг: его библиотека насчитывала полмиллиона томов и свитков. Для пополнения библиотеки, халиф организовал группу переводчиков, состоявшую из христиан и мусульман, переводивших античные рукописи на арабский. В общем, Халиф был толерантен и просвещён. Сам он был открытым гомосексуалистом и содержал мужской гарем. А чтобы продолжить династию, он женился на женщине-трансвестите, которая получила от него мужское имя, право носить мужскую одежду, и родила ему двух сыновей.

С графом Борреллем аль-Хакам заключил мир, и граф прислал в Кордову делегацию, которая купила у халифа различные научные книги и привезла их в монастырь, где находился Жербер. Он сумел разобраться в этих книгах и стал одним из первых европейцев, познакомившимся с арабскими цифрами. Более того, по переводам античных учёных Жербер освоил квадривиум - арифметику, геометрию, музыку и астрономию. И не просто освоил, но смог успешно учить этому других, а это свойственно далеко не всем выдающимся учёным. Но и это не всё! Из книг Жербер понял, как устроен абак (римские счёты) и придумал свою, усовершенствованную модель этого устройства.

Дело в том, что в Риме, несмотря на ужасную систему счёта, была очень удобная система мер и весов - в ней почти всё измеряли по основанию 12, а это число делится на 2, 3, 4 и 6. К примеру, вот веса ранних римских монет: асс - 12 унций, семис (половина) - 6, триенс (треть) - 4, квадранс (четверть) - 3, секстанс (шестая) - 2, унция - 1. Собственно, слово унция буквально означает "двенадцатая часть". А римский абак позволял с лёгкостью оперировать с дробями, кратными двенадцатым частям.

Граф Боррелль во время своего паломничества в Рим взял Жербера с собой и представил римскому папе. Папа убедил императора Оттона поручить талантливому франку обучение наследника престола. Именно стараниями Жербера в Европе стали пользоваться арабскими цифрами и римским абаком. Фактически, это была первая технологическая революция Западной Европы - учёные и чиновники получили возможность быстро и эффективно вести подсчёты, колёса империи закрутились. Произошло это как нельзя вовремя, потому что в Кордовском халифате к власти пришел Альмансор, который велел сжечь книги, разогнал переводчиков и развязал войну с соседями. Ну, халифат есть халифат...

А Жербер тем временем достиг успехов не только в арифметике, но и во всём квадривиуме. Написал книгу по геометрии. В астрономии он воссоздал армиллярную сферу - инструмент для определения экваториальных или эклиптических координат небесных светил. В музыке - соорудил уникальный гидравлический орган в Реймском соборе. Кроме того, Жербер участвовал в политических играх и даже стал папой римским - Сильвестром Вторым. Такое имя он выбрал, намекая на Сильвестра Первого - советника императора Константина.

По одной легенде Жербер выиграл в кости папский трон у дьявола. По другой - выучил волшебство по тайным арабским книгам. По третьей - заключил союз с демоницей по имени Меридиана. Есть разные легенды о связях Сильвестра Второго с нечистой силой. По-русски Жербера, родившегося неподалёку от города Орийяк, часто называют Гербертом Аврилакским. Вероятно, самое известное его упоминание - в этом диалоге:

- Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист.
– А-а! Вы историк? – с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.
– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: – Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!

В оригинале 9-й стих 114-го псалма Давида выглядит так:
אתהלך לפני יהוה בארצות החיים

Дословно это означает "Пойду перед богом в земле живых". Святой Иероним, составляя Вульгату (первый перевод Священного Писания на латынь), перевёл эту строчку так:
Placebo Domino in regione vivorum.
Дословно это означает "Услужу богу в земле живых".

Точно неизвестно, почему произошла такая замена. Я предполагаю, что либо покровитель переводчиков святой Иероним, либо один из неизвестных первых переписчиков Вульгаты просто перепутали латинские слова placebo (услужу) и praeibo (пойду перед). Но именно в таком виде псалом вошел в раннюю католическую заупокойную службу, где скорбящие хором пели 9-й стих
Placebo Domino in regione vivorum
в ответ на спетые священником первые восемь стихов 114-го псалма.

В средневековых Франции и Англии было принято кормить людей на поминках. Некоторые люди приходили на поминки, чтобы бесплатно поесть. И в английском языке появилось выражение "to sing placebo" (петь плацебо) в значении "искать халяву".

У Джеффри Чосера в "Кентерберийских рассказах" пристав церковного суда пересказывает эпизод из третьей книги Геродота о том, как пьяный персидский царь Камбиз застрелил из лука сына своего придворного, попенявшего царю на пьянство. Вывод пристава такой:

Был сын убит – так что ж тут отвечать?
А случай сей нам всем потребно знать,
И наипаче всех – придворной клике
«Ходить ты должен пред лицом владыки».
Да и тебе таков же мой совет.
Когда бедняк, что в рубище одет,
В каком-нибудь грехе погряз глубоко,
Ты обличай его во всех пороках,
Царей же наставлять остерегись,
Хотя б в аду они потом спеклись.
(перевод Ивана Кашкина совместно с Осипом Румером)

Оригинал
His sone was slayn, ther is namoore to seye.
Beth war, therfore, with lordes how ye pleye.
Syngeth Placebo, and 'I shal, if I kan,'
But if it be unto a povre man.
To a povre man men sholde his vices telle,
But nat to a lord, thogh he sholde go to helle.

Оригинал, адаптированный на современный английский
His son was slain, there is no more to say.
Beware, therefore, with lords look how you play.
But sing placebo, and 'I shall, if I can,'
Unless it be unto a helpless man.
To a poor man men should his vices tell,
But to a lord, no, though he go to hell

Со временем выражение "to sing placebo" исчезло, а словом placebo стали называть неактивную имитацию лекарства.

В более поздних переводах Библии эта ошибка исправлена. И если в церковнославянском еще есть калька с Вульгаты "Благоугожду пред Господем во стране живых", то уже в синодальном говорится "Буду ходить пред лицем Господним на земле живых".

Первое действие "Короля Лира" заканчивает шут словами

She that’s a maid now and laughs at my departure,
Shall not be a maid long unless things be cut shorter.

что в переводе означает

Девица, которая смеётся над моим уходом
Не долго будет девицей, если кое-что не отрезать.

Шутка ниже пояса и совершенно неуместная. И хотя подобных скабрезностей у Шекспира пруд пруди, неуместные фразы у него встречаются нечасто. Есть любопытная гипотеза, основанная на том, что шут и Корделия никогда не появляются вместе на сцене, а их фунцкии примерно одинаковы - преданно любят Лира и режут правду матку ему в лицо. А к моменту, когда Лир произносит "And my poor fool is hanged" ("Мой бедный шут повешен"), зрители уже знают, что Корделию повесили.

Гипотеза заключается в том, что шута и Корделию играл один актёр. Хорошо известно, что в елизаветинской Англии женские роли играли мужчины. Если гипотеза верна, то шуточка становится понятной: актер в костюме шута намекает на то, что зрители уже видели и ещё увидят его в костюме Корделии.

У мизантропа Дега в период его увлечения балетом была любопытная привычка: он рисовал лейку, которой поливали танцевальный пол, в качестве мини-шаржа на какого-то персонажа собственной картины. Вот три примера. На этой картине лейка пародирует девочку справа.



На этой - стоящую рядом с лейкой девочку с бантом.



А на этой - старого скрипача.

Царь Египта Птолемей (Ptolemaios) получил от придворного поэта анаграмму "медовый" (apo melitos), а царица Арсиноя (Arsinoe) - "фиалка Геры" (eras ion).

Французским королям Франциску Валуа (François de Valoys) и Генриху Валуа (Henry de Valoys) достались от придворных анаграммистов соответственно выражения "королевский стиль" (de facon suis royal) и "король, никем не ненавидимый" (roy es de nul hay).

Льюис Кэрролл придумал для Дизраели (Disraeli) анаграмму "я веду, сэр" (I lead, sir). А буквы Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) саркастичные британцы переставили во фразу "эта большая обаяшка" (that great charmer).

"Камея Гонзага" (Парный портрет Птолемея Филадельфа и Арсинои II), неизвестный гениальный автор, III в. до н. э.

По легенде к древнеримскому царю Тарквинию пришла старуха-чужеземка и предложила купить девять книг-пророчеств за баснословную сумму. Царь отказался. Старуха сожгла три книги и предложила купить шесть оставшихся за те же деньги. Царь снова отказался, она сожгла еще три и предложила последние книги за ту же цену. Царь по совету прорицателей-авгуров их купил. Старухой была Кумская сивилла, а три книги её пророчеств с тех пор хранились в храме Юпитера на Капитолии. К этим книгам обращались только во время самых опасных для Рима событий: после неудач в Пунической войне, во время тяжелой эпидемии и т. п.

Самое известное изображение Кумской сивиллы - фреска Микеланджело в Сикстинской капелле.


Микеланджело нарисовал также Дельфийскую сивиллу.


Еще Ливийскую сивиллу.


А также Эретрийскую и Персидскую сивиллу. Хорошо зная, что Микеланджело использует в композициях фресок язык тела для различных метафор и символов, я долгое время считал, что Кумская сивила (вместе с двумя ангелочками-путти) обозначает число 4, Дельфийская (вместе с изогнутым свитком) - ноль, а Ливийская - какую-то непонятную литеру. Я предполагал, что Микеланджело зашифровал дату или нечто подобное, и мы вряд ли когда-нибудь узнаем подробности.

Недавно, пролистывая средневековые астрономические трактаты, я начал догадываться о некоторых деталях. Кумская сивилла, по всей видимости, обозначает не четверку, а символ Юпитера - божества, в храме которого хранились ее пророчества. А нолик Дельфийской сивиллы - символ Солнца, поскольку Дельфы были святилищем Аполлона - божества Солнца. Силуэт Ливийской сивиллой очень похож на зеркальное отражение символа Сатурна.

Символы планет во времена Микеланджело были хорошо известны. К примеру, важный астрономический трактат Абу Машара, написанный в 9-м веке и переведенный в 12-м, был напечатан в 1506 году и содержал следующие символы для Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия и Луны.


Что касается Персидской и Эритрейской сивилл, то их очертания напоминают зеркало Венеры и полумесяц Луны, соответственно. Я нашёл этому поистине чудесное доказательство, но поля слишком узки для него.

Ночной дозор появился в искусстве примерно за две тысячи лет до Рембрандта и за две с половиной - до Пратчетта. «Орестея» Эсхила начинается с жалобы ночного стража. В «Орестее» Агамемнон убивает свою дочь Ифигению, за это Клитемнестра убивает своего мужа Агамемнона, а за это Орест убивает свою мать Клитемнестру. И не случайно трагедия, в которой одно убийство вызывает следующее, начинается с ночного стражника, который ждёт цепочку сигнальных костров. Эсхил знал толк в метафорах.

Страж

Богов молю, да кон­чат­ся труды сии
Ноч­ных дозо­ров! Дол­гий год, Атридов пес,
Лежу на выш­ке, опер­шись на локоть, —
И ведом стал мне кру­го­врат­ных звезд собор,
Несу­щих зной и холод, узнаю вла­дык,
Воздуш­ных вен­це­нос­цев. В свой черед они
Вос­хо­дят и захо­дят. А бес­сон­ный страж
И ныне ждет: не вспыхнет ли желан­ный знак,
Уроч­ный не зай­мет­ся ль весто­вой пожар —
Клич огнен­ный из Трои: «Пал При­а­мов град!»

У Шекспира в "Венецианском купце" есть такой момент:

Ланчелот

...про маскарад молчу, но ежели будет, значит неспроста у меня кровь из носу шла как в шесть утpa в черный понедельник, так и после обеда в пепельную среду четыре года тому.

Шейлок

И маски будут?! Джессика, запри
Все двери! А заслышав барабан
И кривошеей флейты гнусный писк,
Не лезь на подоконник и не суй
Наружу голову - глазеть на христиан
С раскрашенными лицами, но дому
Захлопни уши - форточки закрой,
Чтоб шум пустопорожнего пижонства
Степенный мой не потревожил дом.
Я посохом Иакова клянусь,
Сегодня мне уже не до пирушек.

(перевод Александра Шапиро)

Ланчелот впоминает черный понедельник и пепельную среду. Черный понедельник - понедельник перед пепельной средой 1360 года, когда страшный град уничтожил значительную часть английской армии во время Столетней войны. А пепельная среда - это первый день католического великого поста, который длится 40 дней перед католической Пасхой. Вместе это указывает на то, что разговор Ланчелота и Шейлока происходит в жирный вторник (или, как говорят французы, Марди Гра) - аналог восточнославянской Масленицы. В этот день в Венеции ежегодно проходит знаменитый карнавал.

В отличие от Англии, где евреям было запрещено жить, Венеция была относительно толерантным государством. Шейлок и его дочь Джессика живут в огороженном квартале, который Венеция в 1516 году выделила евреям на месте старой литейной фабрики. От итальянского названия литейной фабрики (ghetto) и происходит слово "гетто". Джессика может увидеть карнавал из окна не потому, что он проходит возле гетто, а потому, что в гетто самые высокие дома в Венеции. Венеция росла, венецианцев (в том числе и евреев) становилось больше, но поскольку гетто было огорожено, евреям приходилось постоянно надстраивать новые этажи.

В XVII веке из-за великого поста, который наступал в пепельную среду сразу после карнавала в жирный вторник, появился такой музыкальный жанр как оратория. Прожить целых 40 дней без музыки итальянцам было тяжело, а оперные постановки с их костюмами и мифологическими сюжетами во время поста были запрещены. Поэтому появились оратории - в них не было костюмов, а сюжеты были из Священного Писания, но хоть какая, да музыка.

Некоторые не особо благочестивые венецианские христиане не спешили поститься и продолжали веселье довольно необычным образом. Сохранились даже свидетельства об их наказаниях. Через несколько дней после карнавала эти люди шли в гетто и праздновали там Пурим - еврейский карнавальный праздник. Как правило, еврейский праздник Песах (первое полнолуние весны) на неделю раньше католической Пасхи, а Пурим (последнее полнолуние зимы) на 29 дней (лунный месяц) раньше Песаха. Таким образом, в Пурим евреи веселятся за 29 + 7 = 36 дней до католической Пасхи, то есть в самом начале великого поста.

Невозможно, говоря о венецианских евреях, христианах и опере, не вспомнить Эммануэля Конельяно. Он родился в венецианском гетто, но его отец крестился и юный Эммануэль стал христианином и даже католическим священником под именем Лоренцо да Понте. Священником он был еще худшим, чем евреем - судя по тому, что его изгнали за разврат из славящейся своей толерантностью Венеции. Да Понте правдами и неправдами искал должности в разных столицах Европы, и в итоге устроился в Вене либреттистом Антонио Сальери. Потом да Понте сбежал в Лондон, где прогорел в качестве лавочника, а оттуда перебрался в Нью-Йорк, где стал профессором итальянской литературы в Колумбийском университете и даже основал нью-йоркскую оперу, которая сгорела. Человечество признательно этому шлимазлу за то, что будучи в Вене он написал для Моцарта либретто к "Cosi fan tutte", "Женитьбе Фигаро" и "Дон Жуану". По всей вероятности, либретто "Дон Жуана" да Понте написал по рассказам своего приятеля - Джакомо Казановы, который, кстати, родился в Венеции на Пасху 2 апреля 1725 года.

В 1785 году возле английского города Сильчестер на распаханном поле было найдено древнеримское золотое кольцо. Оно было огромным - вероятно его носили поверх перчатки, а вдоль кольца шла надпись SENICIANE VIVAS IIN DE - "Сеницианус храним богом". Лет тридцать спустя, в 130 километрах от Сильчестера на развалинах древнеримского храма бога Ноденса нашли defixio - свинцовую табличку с проклятием: DEVO NODENTI SILVIANVS ANILVM PERDEDIT DEMEDIAM PARTEM DONAVIT NODENTI INTER QVIBVS NOMEN SENICIANI NOLLIS PETMITTAS SANITATEM DONEC PERFERA VSQVE TEMPLVM DENTIS - "Богу Ноденсу. Сильвианус потерял кольцо и половину его цены Ноденсу пожертвовал. Кого зовут Сеницианус, пусть не будет здоров, пока кольцо не вернется в храм Ноденса". В 1929 году археолог сэр Мортимер Уилер сопоставил кольцо и табличку. Он заинтересовался этимологией имени бога Ноденса и обратился за помощью к профессору-лингвисту Оксфордского университета. Профессора звали Джон Толкиен.

Клариче Орсини была женой главы Флорентийской республики Лоренцо Медичи, и матерью римского папы Льва Десятого. Сохранилось несколько её изображений, принадлежащих в том числе кистям таких выдающихся мастеров Возрождения, как Сандро Ботичелли и Доменико Гирландайо (учитель Микеланджело).



У портрета, сделаного Доменико Гирландайо, есть одна любопытная деталь - в нем подписью автора служит головной убор Клариче. Отца художника звали Томмазо Бигорди и он был ювелиром, специализирующимся на женских головных уборах. А в те времена флорентийские аристократки носили головные уборы, вокруг которых подобно гирляндам располагались ювелирные украшения. И Томмазо Бигорди прозвали Гирландайо - гирляндщик. Как это бывало в те времена, прозвище со временем стало фамилией. И Доменико Гирландайо, изобразив Клариче де Медичи в подобном уборе, оставил свой автограф.